Вознесися на Небеса, Боже, и по всей земли слава Твоя.
(Пс. 56: 6, 12)

Возлюбленные верующие!

Двух вещей не могли понять ученики Господа нашего Иисуса Христа, а именно: что Ему надо было пострадать за спасение мира и что через сорок дней после Воскресения Он вознесется на небеса.

И если всё же, вопреки их ожиданиям, Иисус Христос был распят яростью иудеев, ученики считали, что после Воскресения их Благий Учитель и Наставник не оставит их сирыми, но снова пробудет с ними какое-то время, уча народ, исцеляя и творя чудеса. Они хотели, чтобы Он вместе со всеми пошел в Галилею, снова ловил рыбу в море Тивериадском, снова увидел Капернаум, Фавор, Назарет. Чтобы передохнул у колодца Иаковля в Самарии. Снова прошел на дорогам Иордана и улицам Иерихона. Остановился на отдых в Вифании. Творил, как и раньше, чудеса в храме Соломоновом.

Они думали так, потому что не знали ясно, зачем пришел Христос в мир, откуда пришел и куда Ему надо было снова пойти. Они не ведали ни тайны воплощения Господа, ни значимости Его страданий, ни важности Его Воскресения из мертвых, хотя Спаситель часто говорил им об этой тайне.

«Вскоре вы не увидите Меня, и опять вскоре увидите Меня» (Ин. 16: 16).

В другой раз Он говорил им: «Я исшел от Отца и пришел в мир; и опять оставляю мир и иду к Отцу» (Ин. 16: 28).

А в час, когда Ему нужно было вознестись на небеса, Он говорил еще яснее: «Восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему» (Ин. 20: 17).

Итак, дабы и мы не были побеждены сомнением, скажу вам прежде всего, для чего Христос пришел в мир.

Спаситель наш пришел в мир, будучи послан Отцом, чтобы спасти мир, впавший во всяческие грехи, как говорил Он Сам: «Я пришел не судить мир, но спасти мир» (Ин. 12: 47).

Смирился Бог, чтобы исцелить гордыню человека. Для этого воплотился Иисус Христос

Он пришел в мир, чтобы искупить человека, сделавшегося рабом сатаны и геенны через грехопадение Адама. Пришел примирить человека с Богом, небом, смертное – с вечным. Сын Божий соделался Человеком, чтобы человека соделать Богом. Взял взаймы у человека то, чего у Него не было, чтобы дать ему то, чего он был лишен. Взял тело человеческое, чтобы дать человеку взамен тело Божественное. Смирился Бог, чтобы исцелить гордыню человека. Для этого воплотился Иисус Христос и пришел в мир.

Но когда Господь пришел к человеку, Он не нашел его там, где оставил: на возделывании поля, в кругу семьи, близ Эдема, а нашел ссорящимся с себе подобным, поклоняющимся идолам, погрязшим в самых тяжких грехах. Человек дошел до скотского состояния, как говорит сам Давид: «а человек, в чести сый, не разуме, приложися скотом несмысленным, уподобися им» (ср.: Пс. 48: 13).

Там нашел Бог человека, потому и родился Он в яслях скотских. Человек стал рабом диавола, заключенным в темницу всех грехов, как говорит снова пророк: «Изведи из темницы душу мою, исповедатися имени Твоему» (Пс. 141: 8).

Он даже стал обитателем ада, ведь до пришествия Спасителя ни одна душа не спаслась, но все содержались во мраке адовом, от Адама до Иоанна Крестителя. И из этого места никто не мог изъять человека, кроме Сына Божия. Об этом напоминал Давид, говоря: «Возвел еси от ада душу мою» (Пс. 29: 4). А патриарх Иаков говорил: «Не сводите седину мою с печалью в ад» (ср.: Быт. 42: 38). Вот куда пал человек и откуда должен был вывести его Иисус Христос.

Однако недостаточно было одного смиренного боговоплощения для воздвижения человека из преисподних земли. Да, ни Божественных чудес, ни поучений Господа не было достаточно для спасения мира. Нужны были страдание, Крест, кровь, чтобы омыть грех Адама.

Потому, поскольку Иисус Христос «до конца возлюбил нас», Он пожелал и пострадать за нас. Отдал Себя человеку даром, чтобы спасти его даром. Продан был ценою Бесценный. Били Его по лицу, водрузили на плечи Крест, повесили между разбойников земли, и страдал Он, умер, воскрес. Всё претерпел, всё, что у Него было дорогого, отдал: и жизнь, и Тело, и Кровь Свою, даже одежды Свои бедные, – чтобы получить всё, что есть самого дорогого на земле: душу человека. Сделал всё, чтобы получить всех и всё.

А когда наполнилась чаша искупления, Христос воскликнул на Кресте: «Совершилось!». Так искуплен был сын человеческий Сыном Божиим.

А после славного Своего Воскресения Он более не явил Себя миру, но только Своим ученикам, самым близким. Он являлся им несколько раз в течение сорока дней в теле Своем обоженном, утешая их, затем уча и объясняя им тайну искупления. И когда ученики были собраны в Иерусалиме, явился им в последний раз Господь, говоря: «Мир вам». Успокоив их, ибо они были взволнованы, и вкусив перед ними «печеной рыбы и сотового меда» (Лк. 24: 42), Он вывел их вон на гору Масличную, что близ Вифании, научил их оставаться в Иерусалиме, «доколе не облекутся силою свыше», затем, «подняв руки Свои, благословил их»^[3] – и в этот миг вознесся на небеса, охваченный светлым облаком (см.: Деян. 1: 9).

На горе родился, на горе преобразился, на горе распялся, с горы вознесся на небо. Почему же Христос так любил гору? Потому что гора – это символ неба, Церкви, рая, а долина – символ мира, болезни, жизни сей столь мятежной. Потому Господь и молился часто на горе, а на равнинном месте проповедовал.

Облако имеет таинственный смысл: это граница между духом и материей, между видением и верой

И облако, восхитившее Его, имеет таинственный смысл. Облако – это граница между духом и материей, между небом и землей, между конечным и бесконечным, между человеком и Богом. Оно разделяет тверди небесные. Облако – это граница между видением и верой. Поэтому оно присутствует во всех великих тайнах и символизирует глубину тайн, не могущих вместиться в уме человеческом.

Так вознесся Господь на небо. А внизу, на земле, остались, с жалостью глядя на Него, одиннадцать галилейских рыбаков. Как тяжки расставания! Может, для того и были созданы слезы, чтобы они одни в молчании выражали печаль сердец разлучающихся! Разве мог не слезить Петр ревностный? А Зилот? А Иоанн, возлюбленный Христов, как он мог победить теперь свою печаль?

В то время как облако скрывало от глаз их бесценное сокровище, одиннадцать учеников в раздумье глядели на небо. Молчали и они, и столетние маслины, и скалы, и вокруг Иерусалима и древнего храма всё было поглощено молчанием, недоумением и печалью.

В эту тяжелую минуту разлуки пришли два светлых ангела, чтобы ободрить учеников Господа, говоря: «Мужи Галилейские, что вы смотрите с болью на небо? Ободритесь, укрепите сердца ваши. Вы ловцы человеков. В ваших сердцах записаны Евангелия Христовы. На ваших плечах висит Крест Его. Вашими руками созиждется Церковь Его. Вашими языками проповедан будет закон новый. Не стойте же более, глядя так на небо. Идите в Иерусалим. Сила свыше укрепит вас спустя немного дней. Тогда обходите ногами вашими все страны земли, возвещая всем, чтовидели своими глазами и слышали своими ушами. Ведь “Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, придет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо” (Деян. 1:11)».

Возлюбленные верующие!

Считаю уместным сказать вам, для чего вознесся Иисус Христос на небо. Вознесся, потому что завершил миссию, полученную от Отца. Вознесся, чтобы снова войти в славу Свою. Вознесся, чтобы приготовить там место отдохновения для тех, кто уверует в Него (см.: Ин. 14: 3). Вознесся, чтобы вознести на небеса и нас, как Сам говорит: «И когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» (Ин. 12: 32).

Писание иногда говорит о небе, а в другой раз – о небесах, в третий же – о небесах небес. Куда же взошел Господь?

Но Священное Писание иногда говорит нам о небе, а в другой раз – о небесах, в третий же – о небесах небес. Итак, куда же взошел Господь? На которое из этих небес?

Псалмопевец говорит ясно: «Небо небесе Господеви, землю же даде сыновом человеческим» (Пс. 113: 24). А святые отцы учат нас, что есть три названия, отличающиеся одно от другого, а именно: небо – это пространство всей вселенной, где находятся все небесные звезды; затем повыше находятся небеса, в количестве девяти, по числу девяти чинов ангельских, составляющих их, начиная с неба ангелов и кончая небом серафимов; а над этими небесами находятся небеса небес, святилище наисвятейшее, где стоит Престол Пресвятой Троицы. Значит, не на небе и не на небесах остановился Иисус Христос, а на небесах небес, где воссел одесную Отца.

Святые отцы учат нас, что Господь наш Иисус Христос не восшел на небеса просто так, без славы, но еще на земле был окружен множеством ангелов, славивших Его неизреченными победными песнопениями. И после того как прошли твердь небесную, эти ангелы света подошли к вратам первого из девяти небес и, преисполненные великой радости, воскликнули вместе с Давидом:

– Откройте, о ангелы, врата ваши вечные – и внидет Царь славы!

– А Кто Этот Царь славы? – отвечали ангелы.

– Великого Совета Ангел – Сей есть Царь славы.

И, открыв врата небесные, ангелы дивились, говоря:

– Но почему одежды Его красны?

– Потому что Он идет из Восора – то есть с земли, – потому одежды Его красны. Ибо Он претерпел смерть на Кресте, чтобы спасти мир.

Тогда все ангелы, поклонившись Ему, воспевали Ему Божественные песни победы в течение одного дня. Затем все ангелы, проведя Его до ворот второго неба, снова восклицали к ним:

– Откройте, о начала, светлые врата ваши, и внидет Царь славы.

– Кто есть Сей Царь славы? – восклицали те.

– Господь крепкий и сильный, Господь сильный в бранях, победивший мир, связавший сатану, претерпевший раны человека ради. Сей есть Царь славы небесной.

И снова открылись ворота, и бесчисленные сонмы начал и ангел встречали Его немолчными песнями прославления.

После еще одного дня ангельского празднования Спаситель взошел еще выше, на небо архангелов, провожаемый всеми дольними ангелами, которые снова восклицали:

– Откройте, вы, архангелы, врата небесные, да внидет Творец и Стратег ангелов, Сын Девы из Назарета, сияние Отчее.

И снова провел Он здесь один день. Затем взошел выше, на небо сил, господств, престолов, херувимов, серафимов, пред которыми восклицали ангелы дольние:

– Откройте врата небесные, да внидет Господь сил, Господь светов, Господь небес, Господь Саваоф.

А силы ангельские окружали Его песнями сими:

– Осанна в вышних…

И так все девять небес преисполнились славы неизреченной и радости Вознесением Господа, Который по дню провел с каждым чином ангельским, а на десятый день поклонился Отцу и воссел одесную Силы. Вместо Сына Отец послал на землю, на десятый день по Вознесении, силу Духа Святого, чтобы просветить всю землю.

Никто из носящих тело человеческое не поднимался выше небес, кроме Христа. Был восхищен Павел «до третьего неба – в рай – и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать» (2 Кор. 12: 2, 4). Поднимался Моисей, говорят, до седьмого неба, где принял закон «при сослужении ангелов» (Деян. 7: 53). Вознеслись на небо как были, с телом и Енох с Илией, но ни одно тело живого человека не смогло увидеть славу Божественную, кроме Тела Христа, Который вознесся на небеса с тем же самым телом, которое страдало, неся на себе следы от гвоздей, и копья, и терний.

Итак, подобает и нам ныне, братия, вместе со всеми ангелами небесными праздновать, радоваться и славить Господа Человеколюбца.

Сегодня завершился акт примирения между человеком и Богом. Сегодня человек обожился, небо возвеселилось, небеса пустились в пляс, ангелы от радости взыграли, а демоны, преисполнившись стыда, связались цепями. Сегодня вся земля оделась праздничной одеждой, ибо соединилась с небом. Сегодня тело Адамово одесную Бога воссело.

Потерял человек рай, а обрел Царство Небесное. Потерял сад, а обрел славу горнего Иерусалима

О неизреченное чудо Вознесения Христова! Сколь велика милость Божия! Потерял человек рай, а обрел Царство Небесное. Потерял сад, охраняемый херувимами, а взамен обрел славу горнего Иерусалима. Там были древа плодовитые, цветы и источники, а здесь Престол Пресвятой Троицы, ангельское пение и неизреченная слава. Там было пение птиц, здесь пение херувимов. Там ветер освежающий, здесь веяния Духа Утешающего. Там место труда, здесь – вечного отдохновения. Там свет солнечный, здесь слава Пресвятой Троицы.

О преславное чудо Вознесения Христова! Тело человека увидено было ангелами, вознеслось выше серафимов, воссело одесную Отца. Какая глубина под ногами человека и какая высота над ним! Из ада – прямо на небо. Из мрака – превыше солнца. Из ужасной темницы – в место вечного отдохновения!

Сегодня бесы плачут, сегодня ад опустошенный стенает. Сегодня ловцы человеков плача веселятся. Сегодня христиане празднуют. Сегодня ангелы беспрерывно поют. Сегодня Господь навеки воцарился. Воцарился, ибо человека искупил. Воцарился, ибо в прежнюю лепоту облекся. Воцарился, ибо одесную Отца воссел. Оставил льняную ризу человеческую и облекся в огнезрачное облачение. Оставил хламиду поругания долу и получил светозарную порфиру горе. Оставил убогие пределы Галилеи и соделался Царем небес. Сегодня Христос на небо вознесся.

Теперь Пилат остался с хламидой, архиереи – с сребрениками в руках, книжники – со скрижалями закона, фарисеи с ненавистью, а народы с неверием. Скажи, Пилат, что есть Истина? Говорите, архиереи, кто хулил: Христос или вы? Скажите, вы, народы: где Варавва, которого вы просили? Сегодня вы обманулись. Сегодня «истина от земли возсия, и правда с небесе приниче» (Пс. 84: 12). Сегодня «милость и истина сретостеся, правда и мир облобызастася» (Пс. 84: 11). Небо и земля примирились.

Радуйся сегодня, смертный. Веселись, человек, празднуй от сердца, христианин. Не плачься, Адам. Веселитесь, апостолы. Радуйся, Матерь Приснодево, ведь Сын Твой в лепоту облекся и светом славы Своей наготу Адама прикрыл!

Возлюбленные верующие!

Господь вознесся на небо, но не оставил нас сирыми, как обещал ученикам Своим (см.: Ин. 14: 18). Он вознесся, но вместо Себя святых апостолов оставил нам. Взял тело наше, а оставил нам Тело Свое. Взял раны и грехи наши, а оставил нам Свои дары. Взял дольнее и дал нам Вышнее. Взял постыдное и дал нам честное. Взял, что Ему не нужно было, и дал нам то, в чем мы нуждаемся. Так что Он не оставил нас сирыми. Ведь Он оставил нам Крест Свой, Святое Евангелие, Церковь, Пречистые Тайны.

Будем же прибегать как можно чаще в Святую Церковь: здесь мы снова встретимся с Иисусом!

И если мы всё же чувствуем себя обездоленными и странниками на земле, то будем прибегать как можно чаще в Святую Церковь. Здесь мы увидим Фавор и Иерихон, Вифлеем и Иерусалим, Голгофу и гору Елеонскую. Здесь снова встретимся с Иисусом. Здесь соединяется небо с землей. Здесь всегда примиряется человек с Богом. Никто из приходящих в храм не чувствует себя обездоленным на земле.

Если же нас окружают болезни и беды, скорби и боль, – это признак того, что мы оставили Бога, отдалились от Иерусалима. Вернемся же снова в Иерусалим, как Он повелел нам. Примиримся снова с Господом, придем в храм. Мы ведь не можем жить без Него. Мы ведь Господни, и только Ему одному жаль нас.

В храме мы можем соединиться со Христом двумя путями: или свести Господа в сердца наши молитвой, любовью и милостыней; или подняться самим ко Господу глубоким смирением, ибо «смиряющий себя возвысится». Каждый да течет как может. Попробуем или один путь, или другой, или же оба сразу, но не будем лениться, покуда не соединимся со Спасителем душ наших.

Если же вы хотите совершеннее соединиться с Ним – горе имеим сердца. Горе, наверху, где обретаются наши отцы, наши герои, наши святые. Там, где ангелы, мученики, преподобные, там, где слава Христова, там да будет сердце наше.

Если мы будем делать так, то достигнем душами того, чего сподобилось сегодня тело наше, – вечного отдохновения. Тогда и только тогда мы насытимся, когда явится нам свет славы Христовой (см.: Пс. 16: 15).

Аминь.

Их подвиг памятен для нас и тем, что один из воинов не выдержал и предпочёл безопасную, благополучную жизнь без Христа смерти со Христом. Это видел один из стражников. По непостижимому Божественному Промыслу ему открылось, что там, где стоят эти мученики, — жизнь и слава. Там то тепло, которое невозможно обрести нигде и никогда, там Сам Господь. Видя мученические венцы, сходящие на воинов, он закричал: «И я христианин!» — и присоединился к ним, чтобы вместе с ними разделить и страдания, и славу.

Церковь с самого начала увидела в этом образе то, что во все времена определяет жизнь каждого христианина и жизнь всей Церкви. Так или иначе мы оказываемся перед этим выбором. Либо мы должны пожертвовать Христом ради своего благополучия, либо пожертвовать своим благополучием ради Христа. Ни один человек не может обойти этот выбор.

Но бывают такие испытания, которые охватывают всю Церковь. И те гонения, которые были в древней Церкви, и те, что были в самое недавнее время, были отмечены этим: одни избирали Христа, а другие отрекались от Него. Некоторые отрекались, когда как будто были уже близки к тому, чтобы получить мученический венец. А среди людей, которые были к Церкви безразличны, и даже среди её гонителей внезапно обретались исповедники веры.

Как происходит избрание Господом? Мы слышим в этот день в Евангелии о том, что тайна спасения каждого человека глубока, и один Сердцеведец Господь знает, кто устоит в час испытаний, а кто отречётся от веры. Не имеет значения, когда человек призывается ко Господу: среди первых или среди последних. Можно в течение всей жизни быть как будто со Христом и в Церкви, а в последний час отречься от Христа. И целый народ как будто может быть с Богом, а потом отвергнуть Его, как это было с богоизбранным израильским народом.

Как таинственен Промысл Божий! Одни приходят в первый час, другие — в третий, в шестой, иные — позднее, а некоторые, оказывается, уже тогда, когда как будто бы нет им совсем никакой надежды — в час одиннадцатый. Одних Господь призывает к Себе, когда они находятся в расцвете юности, других — в пору зрелости, третьих — когда жизнь их уже на закате. Одни могут достигнуть Господа в течение одного часа, как разбойник благоразумный, а другим недостаточно целой жизни, чтобы придти ко Христу.

В Откровении апостола Иоанна Богослова говорится о таинственном небесном граде, имеющем двенадцать врат, которые открыты всегда — и днём, и ночью (Откр., 21). Есть врата, обращённые на восток, и есть врата, обращённые на запад. Одни люди входят в этот небесный град, когда жизнь их только начинает восходить как утренняя заря, другие — когда жизнь их приближается к ночи.

Одних Господь призывает, когда они, как говорится, насыщены днями и трудами, и много успели совершить здесь, на земле; других — когда они только стоят на пороге взрослой жизни, исполненные каких-то, может быть, очень благородных устремлений; а третьих — когда они ещё не успели начать жить.

И всех Господь одинаково принимает вне зависимости от того, когда, в какой час, в каком возрасте призывается к Нему человек. Он ко всем сострадателен, и особенно к тем, которые никак не могут к Нему придти. К тем, которые стоят до одиннадцатого, последнего часа, как работники, которые хотят потрудиться, хотят все свои способности, таланты применить в жизни и не находят им применения.

Они никому не нужны. А может, у них и талантов никаких особенных нет, и потому никому они не нужны. Господь всегда исполнен глубокого сострадания к таким людям. И их тоже Он приглашает к Себе, и даёт им Свой труд, который, как выяснится, ничем не меньше труда других людей. И мы с изумлением видим, с какой щедростью Господь одаряет всех приходящих к Нему. Одни трудились в течение целого дня, другие — всего один час, и ни зноя, ни тяготы дневной не понесли. Но всем Он дает одинаковую плату.

Нам раскрывается очень важная тайна нашей духовной жизни — что на самом деле Господь принимает не количество наших трудов, а нашу любовь. Важнее всего, каким внутренним содержанием исполнено то, что мы делаем.

Бывает, что человек приносит много на храм. И в Евангелии сказано, что «многие богатые клали много». Какой-нибудь «новый русский» хочет пожертвовать неизвестно как приобретенные большие деньги — и возникает вопрос: может ли Церковь вообще принять его дар? А бывает, что человек — как та самая вдова, которая положила свою скудную лепту, и Господь говорит, что она больше всех принесла, «ибо все клали от избытка своего, а она от скудости своей положила всё, что имела».

Вот чем определяется жизнь человека и то, с чем он приходит к Церкви. Это так понятно: бывает, ребенок подарит любимой маме в день рождения свой неумелый рисунок — кажется, что может значить этот подарок? Но радостью просияет мать, он ей дороже всякого другого подарка. Точно так же, только ещё в бесконечно большей степени, измеряется то, что мы приносим Господу. Будем внимать этой тайне жизни, молясь за наших усопших, вспоминая наших новых мучеников Российских.

Судя по Писанию, испытания, бывшие в IV и в XX веке, ещё предстоят Церкви на самом последнем повороте истории. Те испытания, когда каждый человек, вся Церковь, всё человечество должны будут встать перед выбором — тем страшным выбором, который люди совершили, когда кричали: «Не Его, но Варавву».

Перед тем выбором, который кто-то сделал, предпочитая эти «тёплые бани» — жизнь во всём её соблазнительном разнообразии — Христу. Это будет последний выбор перед кончиной мира. Он уже происходит на наших глазах.

«Сыне, дай мне твоё сердце», — говорит Господь. Кто-то может заниматься грандиозной деятельностью, как будто бы христианской, и занимать очень важное место в Церкви, а кто-то может быть никому не известным, скромно исполняя свой каждодневный долг. Но Господь испытует сердца и принимает всех не по внешнему служению, а по тому, каким духом исполнен в этом служении человек: открывается ли он Христовой щедрости, Его безграничной, через Крест открываемой нам любви.

Сорок мучеников освящают своим подвигом всю святую Четыредесятницу. Сорок мучеников — каждый день дается нам возможность рождаться и умирать. Умирать для греха, быть исповедниками Христовой истины и правды — теми, кто целует смерть со Христом и готов оплевать жизнь, в которой нет Христа.

На горе было восемь, но видимы были только шесть: трое – Петр, Иаков и Иоанн, возшедшие вместе с Иисусом, увидели там стоящих с Ним и беседующих Моисея и Илию, так что всех их было шесть; но вместе с Господом, конечно, были и Отец, и Дух Святой: Отец – гласом Своим свидетельствуя, что Сей есть Его Сын возлюбленный, а Дух Святой – воссиявши с Ним в светлом облаке. Таким образом, те шесть составляют восемь и по отношению к восьми не представляют никакого разногласия; равным образом не разногласят и Евангелисты, когда один говорит: «по днех шестих», а другой: «бысть по словесех сих яко дний осмь»; но этими двоякими словами как бы дают нам некий образ таинственно, а вместе с тем явственно присутствовавших на горе. Разумеется, всякий, согласно с Писанием рассуждающий, знает, что благовестники согласны друг с другом: Лука сказал о восьми днях, не противореча Матфею, изрекшему: «по днех шестих», – не присоединяя день, в который были произнесены те слова, а также дня, в который Господь преобразился (каковые дни Матфей представляет подразумевать разумно рассуждающим); Евангелист Лука не говорит: «по днех осьмих» (как евангелист Матфей: «по днех шестих»), а: «бысть яко дний осмь». Но тем, в чем Евангелисты кажутся разногласящими, они друг чрез друга показывают нам великое и таинственное. В самом деле, почему один сказал: «по днем шестих», а другой, оставив без внимания седьмой, припомнил о восьмом? Потому что великое зрелище Света Преображения Господня есть тайна восьмого дня, т. е., будущего века, имеющего открыться после погибели сотворенного в течение шести дней мира. О силе Божественнаго Духа, чрез которую достойным открывается Царствие Божие, Господь предрек: «суть нецыи от зде стоящих, иже не имут вкусити смерти, дондеже видят Царствие Божие пришедшее в силе» (Мк. 9, 1). Везде присутствует Царь всяческих и везде – Царствие Его, так что пришествие Царства Его не обозначает перехода его с одного места на другое, но откровение его силой Божественнаго Духа, потому и сказано: «пришедшее в силе». И эта сила явится не просто обыкновенным людям, но стоящим с Господом, то есть, утвержденным в вере в Него и подобным Петру, Иакову и Иоанну и прежде всего им самим как свободным от нашего природного уничижения. Поэтому, и ради этого именно, Бог являет Себя на горе, с одной стороны нисходя со Своей высоты, а с другой – возводя нас из глубины уничижения, так что Невместимый действительно вмещается смертной природой; и такое явление, конечно, гораздо превосходнее и выше ума как произведенное силой Божественного Духа.

Итак, Свет Преображения Господня не рождается и не исчезает и не подлежит чувствовательной способности и, хотя он был созерцаем телесными очами в течение краткого времени и на незначительном верху горы, но и таинники (ученики) Господа на то время перешли от плоти к духу посредством изменения чувств, произведенного в них Духом, и таким образом увидели, чем и насколько облагодетельствовала их сила Божественного Духа – этот Неизреченный Свет. Не постигающие же этого измыслили, что избранные из апостолов видели Свет Преображения Господня чувствительной и сотворенной силой (способностью), – и чрез это покушаются низвести в тварь не только тот Свет, Славу Божию и Царство, но и Силу Божественного Духа, чрез которую достойным открываются Божественные тайны. Вероятно, таковые не слышали слов апостола Павла: «ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящим Его. Нам же Бог открыл есть Духом Своим: Дух бо вся испытует и глубины Божия» (1 Кор. 2, 9, 10).

Итак, по наступлении восьмого дня, Господь, взявши Петра, Иакова и Иоанна, взошел на гору помолиться: ибо Он всегда или один молился, удаляясь от всех, даже от самих апостолов, как, например, в то время, когда насытил пятью хлебами и двумя рыбами пять тысяч человек, кроме женщин и детей (Мф. 14, 19-23), или, взявши с Собою немногих, которые превосходили прочих, как было при приближении спасительной страсти, когда, сказав прочим ученикам: «седите ту дондеже шед помолюся тамо» (Мф. 26, 36), – взял с Собою Петра, Иакова и Иоанна. Вот и теперь, взявши только этих же, Господь возвел их на высокую гору одних и преобразился пред ними, то есть, в глазах их. «Что значит – преобразился?», – вопрошает Златословесный Богослов (Златоуст) и отвечает: «открыл, то есть, им нечто из Своего Божества – столько, сколько они могли вместить, и показал в Себе обитающего Бога». Евангелист Лука говорит: «бысть, егда моляшеся, видение лица Его ино» (Лк. 9, 29); у евангелиста же Матфея читаем: «и просветися лице Его, яко солнце» (Мф. 17, 2). Но Евангелист сказал это не в том смысле, чтобы тот Свет почитать за подлежащий чувствам (да удалится от нас ослепление ума тех, которые не могут представить себе ничего выше, подлежащего чувствам!), а желая показать, что Христос Бог – для живущих и созерцающих духом есть то же, что солнце – для живущих во плоти и созерцающих чувством: ибо другого Света для ведения Божества и не нужно тем, которые обогащены Божественными дарованиями. Возсиял же оный Неисповедимый Свет и таинственно явлен апостолам и начальнейшим из пророков в то время, когда (Господь) молился; этим показано, что родительницей этого блаженнаго видения была молитва, что блистание происходило и являлось от соединения ума с Богом, и что оно подается всем тем, которые, при постоянном упражнении в подвигах добродетели и молитвы, устремляют ум свой к Богу. Истинную красоту свойственно созерцать только очищенному умом; пристально же взирающий на сияние ее принимает как бы некое участие в ней, как бы начертывает некоторый яркий луч на своем лице; потому-то и лице Моисеево просветилось от собеседования с Богом. Знаете ли, что Моисей преобразился, взойдя на гору, и там увидел Славу Божию? Но он (Моисей) не сам произвел, а только потерпел преображение; Господь же наш Иисус Христос Сам от Себя имел оный Свет. По этой причине, собственно, Он и не имел нужды в молитве для того, чтобы осиять Божественным Светом плоть Свою; но только показал, откуда оный Свет нисходит на святых Божиих, и каким образом можно созерцать его; ибо написано, что и святые «просветятся, яко солнце» (Мф. 13, 43), то есть, всецело проникнутые Божественным Светом узрят Христа, Божественно и неизреченно провозсиявшего, у Которого блистание, происходя от Божественного естества, явилось на Фаворе общим и плоти Его, по причине Ипостаснаго единения.

Мы веруем, что Он явил в Преображении не другой какой-либо свет, но только тот, который сокрыт был у Него под завесой плоти; этот же Свет был Свет Божеского естества, поэтому и Несотворенный, Божественный. Так, и по учению Богословствующих отцов, Иисус Христос преобразился на горе, не восприявши что-либо и не изменившись во что-либо новое, чего до того не имел, но показав ученикам Своим только то, что у Него уже было, отверзши очи их и сделавши их из слепцов зрячими. Видишь ли, что очи, видящие по природе, слепы по отношению к тому Свету?

Итак, Свет этот не есть свет чувственный, и созерцавшие его не просто видели его чувственными очами, но измененными силой Божественного Духа: они изменились и только таким образом увидели перемену, происшедшую при самом принятии нашей бренности, обоженной соединением с Словом Божиим. Отсюда и Зачавшая и Родившая чудесно узнала, что Рожденный от Нее есть воплотившийся Бог; и Симеон, лишь только принял этого Младенца на руки; и старица Анна, вышедшая к сретению – ибо Божественная сила просвечивалась, как бы сквозь стеклянную оболочку, сияя для имеющих чистые очи сердца.

Да и для чего Господь пред началом Преображения избирает главнейших из лика апостольского и возводит их с Собою на гору? Конечно, для того, чтобы показать им нечто великое и таинственное. Что же особенно великого и таинственного в показании чувственного света, который обильно тогда имели уже не только избранные, но и остальные апостолы? Какая была нужда для них в изменении силой Духа очей их для созерцания того Света, если он чувственный и сотворенный? Как можно Славу и Царство Отца и Духа Святого представлять в каком-то чувственном свете? Неужели в подобной Славе и Царстве придет Христос Господь и в скончание века, когда не будет нужды ни в воздухе, ни в пространстве, ни в чем-либо подобном, но когда, по свидетельству апостола, «Бог будет всяческая во всех» (1 Кор. 15, 28), то есть, будет заменять все для всех? Если же – все, то, следовательно, и свет. Отсюда явно, что Свет Фаворский был Светом Божественным! И Евангелист Иоанн, наученный Божественным Откровением, ясно говорит, что будущий вечный и пребывающий град не будет «требуя солнца и луны, да светят в нем: Слава бо Божия просвети его, и светильник его – Агнец» (Апок. 21, 23). Не ясно ли, что он показывает здесь Того же Иисуса, Который ныне на Фаворе Божественно преобразился, и плоть Которого сияла, как светильник, являющий Славу Божества восшедшим вместе с Ним на гору? Равным образом и об обитателях того града тот же Богослов говорит: «не потребуют света от света, ни света солнечнаго, яко Господь Бог просвещает я: и нощи не будет тамо» (Апок. 22, 5). Но какой же, спрашиваем, есть другой свет, у котораго «несть пременение или преложения стень» (Иак. 1, 17)? Какой есть свет непреложный и незаходимый, если не Свет Божества? Притом, Моисей и Илия (и особенно первый, который, явно, присутствовал духом, а не плотью) посредством какого чувственного света могли быть осияны, видимы и познаны? ибо и о них написано: «явльшася во Славе, глаголаста же исход Его, его же хотяше скончати во Иерусалиме» (Лк. 9, 31). И как иначе апостолы могли узнать тех, кого никогда до того не видели, если не при таинственной силе Божественного Света, открывшего мысленные очи их?

Но не станем утомлять внимания вашего дальнейшим изъяснением слов Евангелия. Будем веровать так, как научили нас те самые, которые просвещены от Самого Христа, поскольку только они одни знают это хорошо: ибо тайны Божии ведомы, по словам Пророка, одному Богу и Его присным. Мы же, разумея тайну Преображения Господня по их наставлению, будем и сами стремиться к озарению этим Светом и возгревать в себе любовь и стремление к Неувядаемой Славе и Красоте, очищая духовные очи от земных помыслов и огребаясь от тленных и скоропреходящих сладостей и красот, помрачающих одежду души и ввергающих в огнь гееннский и тьму кромешную, от которых да освободимся озарением и познанием Невещественного и Присносущного Света преобразившегося на Фаворе Спаса нашего, во Славу Его, и Превечного Отца Его, и Животворящего Духа, Которых Едино Сияние, Едино Божество, и Слава, и Царство, и Сила ныне и присно и во веки веков. Аминь.